“Пластиковые карты отменили бумажные деньги, а теперь не понадобится и кошелек для ношения кредиток”, — говорит Илья Рябый, генеральный директор ООО “МастерКард”, с видимым удовольствием демонстрируя наручные часы. Красный браслет, такой же пластиковый корпус, электронные цифры на табло. Для топ–менеджера его уровня аксессуар несколько странный — больше похоже на китайский сувенир за $5, чем на гаджет будущего.
Однако, скорее всего, в ближайшие 5–10 лет деньги будут выглядеть именно так. В корпус часов встроена NFC–антенна, с которой связывают будущее платежных операций. Near Field Communication — технология ближнего радиуса действия, которая позволяет мгновенно обмениваться данными на расстоянии не более 10 см. В качестве данных может передаваться любая информация, но применительно к деньгам речь, конечно, идет о состоянии банковского счета. NFC–антенну или чип можно встраивать как в обычную пластиковую карту, так и в разного рода гаджеты: брелоки, часы, телефоны.
Финансисты и торговцы критикуют современные деньги за их медленность. Если клиент расплачивается банковской картой, ее необходимо провести через специальное устройство, дождаться соединения с банком, ввести пин–код или получить подпись клиента. Получается даже медленнее, чем оплата наличными (если в кассе, разумеется, есть сдача). Однако наличные деньги уменьшают стоимость покупок и, соответственно, выручку продавцов. Коварный замысел банкиров состоит в том, чтобы заставить потребителей тратить больше и быстрее.
Технология NFC отменяет необходимость прокатывать карту и дожидаться ответа банка. Для пользователя преимущество в том, что не надо выпускать карту или гаджет–деньги из рук. Таким образом, вероятность того, что кассир проведет карту дважды, исключается. Пока NFC чаще встраивают в пластиковые карты. Антенна располагается по периметру банковской карты, и обычным глазом отличия почти не заметны. В России технологию под брендом Paypass продвигает MasterCard в партнерстве с четырьмя банками: “Альфой”, “Райффайзеном”, “Петрокоммерцем” и Московским индустриальным банком.
В скором времени гаджеты с функцией оплаты покупок полностью вытеснят существующие сейчас формы денег, считает Джеймс Гарднер, управляющий директор компании Spigit, создающей программы для управления инновациями. По его словам, банки вынуждены предлагать все больше продуктов, чтобы сохранять клиентов и прибыли. Новые формы оплаты — интересный ход (даже относительно консервативный Сбербанк предполагает увеличить число продуктов с 1,7 до 3 на клиента). Еще будучи сотрудником банка “Ллойдс” в Великобритании, Гарднер отвечал за разработку новых продуктов. Банк возлагал большие надежды на кредитную карту со всеми функциями мобильного телефона. Однако новинку не удалось воплотить в жизнь из–за того, что аккумулятора к телефону такой толщины (а точнее, тонкости) не придумано до сих пор.
Сейчас Гарднер демонстрирует брелок с NFC–чипом и единственной кнопкой, позволяющей моментально узнать баланс. Судя по тому, как бесстрашно Джеймс рассказывает о новике, она уже близка к массовому производству и конкуренты не успеют ее скопировать.
Совсем недавно собственную систему бесконтактных платежей представил Google. Система называется Google Wallet и привязана к единственной модели телефона Nexus S 4G. Впрочем, телефоны с поддержкой NFC есть у ведущих вендоров — Nokia и HTC. Революцию в развитии этой технологии связывают с компанией Apple, которая имеет доступ к 200 млн банковских карт пользователей, 108 млн из которых владеют iPhone. Как только у iPhone появится нужный чип, число платежных терминалов возрастет в геометрической прогрессии.
“Я бы не стал называть это новыми деньгами. Скорее, речь идет о новых формах оплаты, — отмечает Борис Ким, председатель комитета НАУЭТ по платежным системам и банковским инструментам. — Технология NFC существует много лет. Ее развитие тормозится отсутствием достаточного количества устройств, которые ее поддерживают. Они же не появляются потому, что замена платежных терминалов новыми обойдется слишком дорого. В общем, это проблема курицы и яйца. Я не вижу здесь ничего революционного”.
В мире существует всего около 300 тыс. пунктов приема бесконтактных платежей — этого крайне мало. В России их и вовсе пока два: в головном офисе “МастерКард” в Москве и в Академии народного хозяйства. Банкиры тем не менее полагают, что любое изменение оплаты меняет модели поведения, а вслед за ними и содержание денег, их сущность. “В электронный носитель можно зашить разные виды услуг. В Башкирии, например, действует социальная банковская карта, эмитированная “Уралсибом”. На нее пенсионеры получают денежные переводы. Она же служит проездным документом и позволяет записаться на прием к врачу”, — отмечает Илья Рябый.
“Новые деньги будут более быстрыми, и их будет больше”, — уверен Родион Шишков, вице–президент компании Yota, руководитель разработки онлайн–сервисов Yota Lab. Интернет–компании, как и сотовые операторы, хотят быть в авангарде изменений, происходящих с деньгами, и пошатнуть монополию банков.
“Мы активно занимаемся редизайном денег. Редизайном в европейском понимании — не оформительством, а производством, — говорит Илья Осколков–Цинципер, вице–президент компании Yota Group. — Есть разные мелкие деньги, которые, например, родители дают детям на школьные завтраки, которые внук оставляет бабушке. Это микроплатежи, которые не могут контролировать ни банки, ни спецслужбы. Если бы в Ливии и Иране население не получало таких пожертвований из–за границы, возможно, никаких революций там не было бы. То, что мы хотим сделать с деньгами, будет связано с мелкими платежами”.
Мелких и бесконтрольных денег у населения довольно много. Агентство Moody’s по заказу Visa Inc. посчитало, что использование электронных платежей вовлекло в оборот дополнительных $1,1 трлн, что эквивалентно 0,5% мирового ВВП. Это остатки, которые создаются операциями с наличными деньгами и в силу своей ничтожности для отдельного человека остаются не вовлеченными в экономический оборот.
Недавно Герман Греф, президент и председатель правления Сбербанка России, посчитал количество денег, исключенных из оборота в нашей стране. В письме премьер–министру России Владимиру Путину, где Греф просит законодательно ограничить оборот наличных денег, говорится, что бюджет недополучает 0,9 трлн рублей, или 2,3% ВВП. Это процентный доход, который теряют банки, и затраты на обработку наличной массы. Объем теневой экономики, которая поддерживается в том числе существованием наличных денег, составляет в России 40% ВВП. Объем наличной массы в России существенно превышает показатели Европы и США: 11,9% ВВП против 9,3 и 6,6% соответственно.